Серое небо. Тяжёлый капли.
Слёзы срываются с чёрных ресниц.
Даль бесконечна. Холодные камни.
Ворон клюёт из чёрных глазниц.

Там пища была – душа человека.
Ещё сохранились в ней боль и печаль.
Хоть тело покоиться здесь больше века,
Его не затронула смерти печать.

Такое проклятье – быть вечно живым,
Но быть невозможным по настоящему жить.
Глухим быть, немым и слепым,
Но чувствовать боль и всё-таки быть…

«За что же проклятье?» «Такого преступленье.
Он грех совершил и нужно платить.
Он жизни лишил не одно поколенье.
Он суд над другими посмел совершить.

Он ложь сквернословную выдал за правду.
Он богом себя посмел возомнить.
Он пошлости в людях породил жажду.
И чистые чувства посмел осквернить…»

«Он грешник… Тяжело наказанье…
Не легче ли было подонка убить?!»
«Сейчас он в аду. А наше призванье
Мучения адские дольше продлить»

Так молвила птица, и дальше клевала.
А путник продолжил далее путь.
Пора его смерти ещё не настала.
И путник решил ещё отдохнуть.

С серого неба тяжёлый капли
Срывались … и падали вниз.
Ад бесконечен, холодны его камни…
А птица клевала из чёрных глазниц.